Воин великой тьмы [= Книга Арьяты и Трогвара ] - Ник Перумов

— Любоваться будем потом, — осадил его старший. — Ну-ка, ноги в руки — и к озеру. До темноты надо будет укрыться.

— Это почему же? — поразился Амаргин. — Тут что, тоже живут какие-нибудь страшилища?

— Здесь — нет: но если мы будем торчать на открытом месте, какая-нибудь крылатая тварь может и углядеть, а потом и передать весть кому не надо.

— Так зачем же мы сюда тащились?

— Когда изопьем из источника, что подле этого озера, — ответил Вестри, — нас никакое чудовище койаров в этой долине уже не разглядит. Понятно?

Столь мудреные вещи из Высшей Магии всегда приводили простодушных гномов в благоговейный трепет; без долгих проволочек они снова пустились в путь. Жена Вестри, Регомонда, несла на руках Трогвара.

Нет нужды долго описывать, как они спустились по многочисленным террасам, прошли сквозь чистые и звонкие леса, в конце концов уже к вечеру оказавшись у берега тихого озера, как на скорую руку срубили шалаши и как медленно и торжественно испили принесенной Вестри хрустально-чистой, холодной до ломоты в зубах воды…

Так началась жизнь Трогвара среди лесных гномов.

В тупике предводительница обернулась. За ее Спиной угрюмо нависала дикая скала; казалось, здесь ее ни разу не касался резец камнетеса. В глазах воительницы Арьята прочла свой приговор.

— Ну что ж, здесь и настанет конец всей нашей истории, о доблестная принцесса Халланская! — высоким, торжественным стилем произнесла она. — Нам осталось недолго ждать. Ты выпустила на свободу такие силы, что от моей крепости очень скоро ничего не останется — как и от нас с тобой, между прочим. Ну что же ты стоишь? У тебя в руках — Призрачный Меч, шагни вперед, покончи со мной!

За спиной Арьяты нарастал тяжкий подземный грохот. Стены вздрагивали; свет от хрустальных стеклянниц растворился в яростном сиянии, хлынувшем из дальнего конца тоннеля.

— Ты ненадолго переживешь меня, — спокойно заметила предводительница. — И ты, и этот изменник.

Атор издал глухое короткое рычание.

— Однако я вновь предлагаю тебе присоединиться ко мне, — невозмутимо продолжала предводительница. — У тебя на груди — Четыре Камня Халлана; не скрою, они нужны мне были столь же сильно, как и твой брат Трогвар. С помощью этих Камней я еще смогу загнать Создания Света обратно в их вместилище… Выбирай, высокородная Арьята! Но выбирай быстро.

И предводительница, скрестив на груди обтянутые черным руки, чуть отклонилась назад, опершись спиной о скалу.

Атор затравленно огляделся; принцесса же, словно во сне, медленно подняла Призрачный Меч Ее короткой жизни наставал конец; что ж, от судьбы не уйдешь, учила Ненна, но сперва она, Арьята, своей рукой отомстит убийце родных.

Незримый клинок бесшумно рассек воздух — и внезапно с фонтаном белых искр врезался в столь же невидимую преграду.

Предводительница упредила ее удар.

— Остановись! — не своим голосом завопил Атор, однако было уже поздно. Со страшно исказившимся лицом предводительница ринулась вперед, ее левая рука внезапно раскрылась, точно цветочный бутон, и острая стальная звездочка ударила прямо в грудь Арьяты.

— Теперь ты моя! — грянул нечеловеческий голос, и рука в черном потянулась распахнуть окровавленную одежду на груди принцессы.

Коротко блеснул меч Атора — и отлетел в сторону, отбитый голой ладонью. Сталь не смогла возобладать над укрепленной неведомым чародейством обнаженной плотью; холстина с треском разорвалась, и, затмевая даже лившийся по коридору яростно-белый свет чисто-алым огнем запылали Камни Халлана.

Дрожащие пальцы предводительницы уже стиснули их, когда Арьята со стоном шевельнулась. Бессильно откинутая правая рука вновь поднялась, и Призрачный Меч рухнул поперек спины владычицы Ордена Койаров.

Но не знавшее доселе преград лезвие вновь со всего маху ударило в невидимый щит; однако и его прочность не была, как видно, беспредельной, потому что предводительница, выгнувшись дугой и испустив хриплый стон, рухнула подле Арьяты и замерла без движения.

Сознание принцессы уже поволакивалось мглой Смерти. «Дор-Вейтарн! Его-то я тоже погубила…» — мелькнула последняя мысль, и Арьята лишилась чувств.

Дор-Вейтарн в своей камере понял, что настал его черед. Волна жаркой благодарности к этой девочке, до конца пытавшейся спасти его, затопила старого волшебника; она, эта волна, подхватила и понесла его к самым вершинам Силы — на какие-то мгновения он стал всемогущ. Он чувствовал, что рана Арьяты не смертельна, что девушку еще можно спасти, — и обратил всю свою мощь против тех созданий, что изливали испепеляющий жар в оплавляющиеся тоннели крепости койаров.

Арьяте еще предстояло постичь их сущность.

Стены темницы волшебника растворились, дух обретал свободу, со сверкающих крыльев спадали серые путы; поднимаясь над крепостью, Дор-Вейтарн в свои последние мгновения видел высокие султаны дыма, валившие из всех шахт и колодцев цитадели; а там, внизу, в панике металось бесчисленное черное воинство, металось и умирало, пожираемое беспощадным белым огнем.

Сердце Дор-Вейтарна тоже обращалось в один косматый клуб жаркого пламени; языки огня уже лизали изнутри ребра, прорываясь наружу, но волшебник не чувствовал боли — ему предстояло совершить сейчас свое самое главное волшебство.

Твари, заточенные под крепостью койаров, так долго дававшие силы Черному Ордену, наконец обрели свободу и сейчас всласть платили своим бывшим хозяевам; не прошло бы и нескольких минут, как огнистые создания дотянулись бы и до Арьяты.

И тогда Дор-Вейтарн сотворил свое последнее заклятие. Бушевавший в его груди огонь прорвался наружу, и острые языки его, вытягиваясь на сотни и тысячи футов, устремились к тварям, вырванным Призрачным Мечом из заточения. Эти языки превращались в багряные канаты; они сплетались, пересекались, и вскоре все подземелья койаров опутала незримая для Смертных, но прочная сеть, стягивавшая все туже и туже бьющихся Созданий Света.

Уловленный черными силками, Свет этот неведомой Дор-Вейтарну магией был давным-давно обращен в наделенные сознанием существа, преобразовывавшие хаотически текущую сквозь всю Великую Совокупность Миров магическую силу в нечто пригодное для использования койарами, — всплыло в сознании Дор-Вейтарна, уже отделяющегося от изглоданного внутренним огнем тела…

Сеть сжималась.

Атор, уже приготовившийся к лютой смерти, с переросшим в безумный восторг изумлением увидел, как страшное сияние угасает; коридоры вновь обретали свой прежний вид, и ровно, как будто ничего и не случилось, светили развешанные на стенах стеклянницы…

Предводительница койаров была как будто бы мертва, Арьята — показалось Атору — тоже; бывший воин Черного Ордена наклонился к мерцающим Четырем Камням; пальцы уже коснулись отполированной поверхности, как пол под его ногами вздрогнул и заходил ходуном.